Материал “Город моей мечты”, опубликованный здесь на уходящей неделе, вызвал приятные автору отклики. Потому что оказалось, что многие, прочитав когда-то мои заметки про Аркашон, уже съездили туда (и не пожалели), а основная масса теперь уже твердо решила поехать. Вчера, стремясь помочь и родному городу, я решил засесть за путевые заметки из Юрмалы к выходным, но получил электронное письмо от Дарьи, постоянной читательницы: “Расскажите, пожалуйста, о Сицилии, мы уезжаем туда в сентябре”. Я не Юрий Сенкевич, но о Сицилии уже однажды писал, причём под рубрикой “Уголок антисемита” (которая подходит к рассказу о любой стране мира, за исключением, быть может, Израиля, хотя и там они есть), так что просто повторюсь. Спасибо, Даша. Потому что как только я уселся за компьютер, пришёл младший внук и стал задавать каверзные вопросы и жаловаться на тяжёлую пятилетнюю жизнь. Всё равно ничего путного бы не вышло. А свежие зарисовки обещаю к следующему уикэнду…
…Дорогие антисемиты! Если вы думаете, что ваш город (село) пострадал (о) от евреев, то вы должны срочно поехать в Сиракузу (как правильно), или Сиракузы (как неправильно), или Сиракьюз (как на американский манер говорит мой друг Александр, который, к сожалению, тоже еврей, пожелаем ему излечиться от ковида, кстати). Уж как пострадала от евреев Сиракуза – просто любо-дорого!
Город Сиракуза находится на Сицилии, которую все ошибочно называют островом, а итальянцы – областью, в которую, помимо Сицилии, входят также острова Устика и Пантеллерия, а также Эгадские, Пелагские и Липарские острова. На последних находится очень красивый действующий вулкан Стромболи. Мы поехали изучать другой действующий вулкан – Этну и я выставил очень красивые и романтичные фотографии, на что тут же получил отклик от ещё одного своего друга Имы, который (я опускаю ненормативную лексику, используемую Имой, когда он хочет подчеркнуть исключительную важность своей мысли) сообщил, что только глупые американские туристы могут полезть на спокойную туристическую Этну, хотя всего в трех часа вплавь находится дикий и необузданный вулкан Стромболи и что Стромболи – это “вулкан-Наполеон, а Этна – так, типа Ким Чен Ына”. И чтобы мне было обидней, поставил в конце эмодзи – такого человечка, ну вы знаете, у каждого в айфоне – коричневого, которого тошнит чем-то зелёным.
Кстати, он не прав, Этна – замечательная, дымится и опасная: гид Ирина рассказала, что недавно одна немка захотела узнать, что у вулкана внутри и подошла слишком близко к расщелине, то есть не так, чтобы близко вообще-то, но тут туристка из Израиля тоже захотела подойти к расщелине, поскользнулась на вулканической гальке и вроде как неумышленно врезалась в немку, которая, хоть и крепкая была, но под сионистским напором не устояла, упала, скатилась в трещину и всё.
– В смысле? – переспросил её Александр, который говорит “Сиракьюз”.
– В прямом, – равнодушно ответила Ирина. – Сварилась. И теперь нас не пускают туда из-за неё.
– Минуточку, – сказал я, – как это “из-за неё”, когда её подтолкнула израильтянка, как вы утверждаете.
– Ну да, – так же равнодушно согласилась Ирина, немного поразмыслив.
– А что израильтянка? – спросили мы хором.
– А ничего. Что с ней станется? – ответила Ирина. – А во время последнего извержения, совсем недавно, группу из Германии забросало камнями.
– А рядом находилась группа из Израиля и, конечно, не пострадала? – с надеждой спросил я.
– Не знаю. Пострадали немцы, это точно, – сказала Ирина.
Короче, если у вас немецкие корни – вам сюда не надо. Я, кстати, нашёл объяснение германофобии сицилийского вулкана, но о нём – ниже. Вернёмся в Сиракузу. Мы поселились на маленьком острове Ортигия, с которого Сиракуза, собственно, и началась – как греческая колония. Тут много кто заправлял делами – и Рим, и Карфаген, но дольше всех, конечно, греки. При них в городе проживало более миллиона жителей. Кстати, великий римлянин Марк Тулий Цицерон описывал Сиракузу как “самый большой и самый красивый город Греции”, а Эсхил, который написал первую в мире трагедию и так любил Сиракузу, что даже умер там – “жемчужиной Эллады”. Здесь до сих пор почти ежедневно играют его пьесы на сцене древнегреческого театра. В день нашего приезда давали “Агамемнона”, но мы проголодались и позорно предпочли ресторан трагедии.
В Сиракузе отметились все любвеобильные боги Олимпа, Геракл и бессчётное количество нимф. Сюда, разумеется, заплывал Одиссей, который, я так думаю, просто не хотел возвращаться на Итаку к Пенелопе (всю романтическую линию про дикую любовь в этой истории придумал излишне чувствительный Гомер) – ничем другим нельзя объяснить его многочисленные интимные связи со всеми островитянками, попадавшимся ему на пути, драки с циклопами, полубогами, волшебниками и волшебницами, а также простыми мирными жителями, он вполне мог обойтись без конфликта со Сциллой и Харибдой и уж совершенно незачем ему нужно было спускаться в царство мёртвых. Он сделал всё, чтобы избежать Итаки. Как говорит моя правильная тёща: “Если человек любит, он отовсюду летит домой на крыльях”. От Трои до Итаки сегодня две ночи ходу, под парусом при попутном ветре – четыре, на галере с 72 гребцами – неделя. Но не десять же лет! Не любил, значит.
Кстати, недалеко от Сиракузы Одиссей умышленно поддался чарам сирен. Тут я его понимаю – никто не устоит. Они до сих пор живут там – голенькие, мы видели четверых, когда оплывали Ортигию с капитаном Джузеппе. Я испытал какое-то странное чувство и хотел было броситься в пучину, но жена закрыла мне глаза и уши, привязала шарфом к якорю и заставила Джузеппе включить Челентано на полную мощность – так, что когда я сбросил вериги, прекрасных сицилиек уж и след простыл.
Много тут ошивалось героев. Но первым парнем на деревне в Сиракузе на все времена остаётся Архимед. В наше время он бы точно получил Нобелевскую премию, и не одну. Лично меня познакомил с ним журнал “Мурзилка”: бородатый дед был изображён сидящим в бочке, из которой выливалась вода и кричащим – “Эврика!”. Но на самом деле никакой бочки не было, а был недобросовестный ювелир-еврей. И не было бы и никакой “Эврики”, если бы не этот представитель Сиона.
А правил тогда Сиракузой некто Гиерон. Между прочим, пятикратный олимпийский чемпион – по борьбе и метанию копья. Я знал одного умного копьеметателя – тоже олимпийского чемпиона Яниса Лусиса, он дружил, уж не знаю почему, с моим отцом-психиатром, мы часто бывали у него в гостях в Булдури, он почти напротив станции жил. Я знавал и других атлетов, в том числе и толкателей ядра, и даже молотобойцев – был спортивным журналистом когда-то, – но равных по интеллекту Лусису не было. А Гиерон тоже был не дурак. Во всяком случае, взяв в руки новую корону, изготовленную упомянутым ювелиром-евреем, он усомнился в том, что она сделана из чистого, выданного еврею из казны золота. Еврей божился, что всё без обмана, кричал: “Проверьте вес! Нет, вы проверьте вес! Дали три кило золота – вот вам трехкиллограммовая корона”, “Шоб я так жил!” и “Мамой клянусь!”.
Гиерон сделал вид, что поверил ему, а сам вызвал Архимеда и поделился своими сомнениями: “Сдаётся мне, что шельма золотишко-то утаил, а серебро подмешал”. Архимед сказал: “Тут подумать надо…” и пошёл в баню. А жил он на Ортигии, в двух шагах от снятой Александром для нас квартиры. Сейчас там магазин Zara. В бане Архимед сел в наполненную водой ванную и тут его осенило. Кричал он: “Эврика!” или “Дайте срочно полотенце!”, мы не знаем, но только Архимед пришел в Гиерону и сказал: “Велите-ка изготовить по золотому и серебряному слитку, равных по весу короне…” Получив слитки, он наполнил водой до краёв некую ёмкость, в которую последовательно погружал слитки и корону. Вынимая предмет из воды, он доливал в ёмкость определённое количество жидкости из мерного сосуда. Корона вытеснила больший объём воды, чем равный ей по весу золотой слиток.
Гиерон вызвал ювелира и сказал: “Парень, у меня для тебя очень плохие новости…” и полез за копьём, которое недавно метал на Играх с олимпийским рекордом. Архимед сказал: “А вот это – без меня…” и пошёл снова париться.
Он был гением – написал работы по механике, гидростатике, оптике, астрономии, был основателем математического анализа и современной геометрии, сумел установить, что объёмы конуса и шара, вписанных в цилиндр, и самого цилиндра соотносятся как 1:2:3. Лучшим своим достижением он, согласно Цицерону, считал определение поверхности и объёма шара – задача, которую до него никто решить не мог, а я – и сейчас. Архимед просил выбить на своём памятнике шар, вписанный в цилиндр. Жаль, что могилы его нигде нет. Хотя Ирина утверждала, что в 1943-м году при взятии Сиракузы генералом Монтгомери британский снаряд попал в скалу и оттуда вывалились остатки памятника с шаром и цилиндром. Но это вряд ли: маловероятно, что эта весть была по секрету передана именно родственникам мужа Ирины (он сицилиец) и кроме их двоих, а теперь и нас, и вас, об этом никто не знает. Мне Ирина понравилась: артистичная, с хорошим аппетитом, памятью и воображением, всю Википедию про Сиракузу проштудировала и почти запомнила.
Архимед погиб от руки римлянина. Получилось довольно глупо: началась Вторая Пуническая война и очень невовремя умер Гиерон. Руководство Сиракузой перешло в руки его внука – Гиеронима. В отличие от дедушки, всегда безошибочно выбиравшего того, кто в итоге выиграет, этот Гиероним поставил на Карфаген и навлёк на себя гнев Рима. Его быстро свергли, перед римлянами извинились, но Аппий Клавдий и Марк Клавдий Марцелл уже подошли к городу (когда римляне куда-то идут, они не сворачивают, пока не дойдут – если бы Аппий и Марк вместо Буша и Шварцкопфа пошли бы на Багдад в феврале 1991-го, то Саддам Хусейн исчез бы на 15 лет раньше, а заодно и Бин Ладен, и не случились бы всякие ужасные несчастья). Короче, первый атаковал Сиракузу по суше, второй с моря. Плутарх и Диодор Сицилийский очень подробно описывают и само нашествие, и роль Архимеда в его отражении. Римляне не могли взять город почти три года – изобретения учёного сводили на “нет” все потуги не знавших поражений легионов и флота. Пехотинцев сиракузцы забрасывали камнями с помощью сконструированных Архимедом машин и давили их “летающими плитами”, флот также пострадал от архимедовских катапульт, а когда Марцелл отвёл свои суда подальше от берега, Архимед ещё и сжёг половину из них с помощью системы зеркал (см. фреску Джулио Париджи в галерее Уфицци во Флоренции). В так называемые “Зеркала Архимеда” не верили ни Рене Декарт, ни Иоганн Каплер, но в 1973 году греческому учёному Иоаннису Саккасу удалось поджечь точную модель римского корабля с расстояния 50 метров, используя 70 медных зеркал. “Такова чудесная сила одного человека, одного дарования, – писал автор “Всеобщей истории” в 40 томах Полибий, – римляне могли бы быстро овладеть городом, если бы кто-либо изъял из среды сиракузян одного старца. Но так как этот один был среди сиракузян, они не дерзали нападать на город”.
Но осенью 212 года до нашей эры Сиракуза была всё же взята. Это произошло во время праздника Артемиды, когда охранники были пьяны (кто споил их, не нужно объяснять тем, кто читал предыдущие выпуски “Уголка антисемита”). Один из охранников открыл врагу потайной ход в стене и во время штурма города Архимед был убит. Там есть несколько версий того, как именно это произошло. Детали не важны: важно, что согласно римским авторам Титу Ливию и Плинию Старшему, убийство гениального учёного произошло случайно – в суматохе и оба они подчёркивают крайнее недовольство Марцелла, который приказал не убивать Архимеда во время штурма и казнил того, кто это сделал. Жители Сиракуз облачились в траурные одежды и отказывались даже разговаривать с римлянами, а когда через два года Марцелл вернулся в Сиракузу, чтобы помириться, городской сумасшедший плюнул ему в лицо. Марцелл стёр плевок плащом и сказал: “Понимаю, принимаю и раскаиваюсь”.
А теперь – обещанная версия загадочных атак Этны на немцев. Для этого из эпохи античности нам нужно перенестись в конец 12-го-начало 13 веков, когда сицилийским королём был Фридрих Второй. Его мама Констанция, жена Генриха Шестого, десять лет не могла забеременеть, потому что Генрих, блин, не пропускал ни одного крестового похода, а когда они заканчивались, тут же ввязывался в другую драку. Наконец Констанция отловила мужа между войнами и понесла. Генрих, естественно, убыл – на сей раз на Сицилию, усмирять местное население, которое сильно измельчало со времен Архимеда, но время от времени показывало зубы. А нужно сказать, что во время крестовых походов этот Генрих воспылал какой-то просто страстью к еврейкам как к женщинам и к евреям как к бизнесменам, и за ним, как за Моисеем, вечно тянулся длинный еврейский обоз. Между прочим, Генрих был сыном Фридриха Барбароссы, королем Германии и представителем гордой династии Гогенштауфенов. Так что с ним не спорили, скор был на расправу, как и батюшка его – айнс, цвай, драй, цурюк. Констанция решила поехать на Сицилию не только к мужу, но и к папе, поскольку тамошним королевством командовал именно он, Рожер Второй. Так что Генрих помогал тестю давить мятежников и всё складывалось как нельзя лучше. Спешила Констанция, но не донесла, родила Фридриха в дороге – в Италии. И унаследовал мальчик все перечисленные королевства, а также стал императором Священной Римской империи (в 1220-м году), в 26 лет. Короновали его в Палермо – вроде как в присутствии потомков Святого Бонифация – крестителя Германии. И он уехал в Сиракузу, которую очень любил. Ничего немецкого, кроме туристов, в этом городе сегодня нет, но до сих им пор руководит не мэр, как повсюду в Италии, а бургомистр!
Фридрих превзошел папеньку во многих деяниях, даже в любви к евреям. Как раз вот при нём в Сиракузе они составляли 75% населения. Причем во всем Сицилийском королевстве (а в него благодаря методичным усилиям немецких завоевателей входила и часть Франции, и Италия, и северо-восток Испании с Барселоной, и иные страны) он запретил ростовщичество, даровав право заниматься этим… исключительно евреям. Только им разрешалось давать деньги в долг под 10 процентов. Крестоносцы были возмущены вопиющей несправедливостью и провели ряд образцово-показательных погромов. И тогда Фридрих Второй вмешался и казнил зачинщиков! Пользуясь его покровительством, евреи преступно возродили на Сицилии благоденствие, подняв на новый уровень образование, ремесла, врачевательство и зачали мафию. Кроме того, они по ночам раскачивали землю молитвами и исполнением “7.40”, чему существует масса свидетельств. Думаю, матушка-природа обиделась на Фридриха и до сих пор мстит немцам. А евреям не мстит, потому что они придумали пиццу. А кто не верит, тот пусть почитает статью профессора университета Палермо Жаклин Алио в “Best of Sicily Magazine” (http://www.bestofsicily.com/mag/art201.htm). И в следующий раз, заказывая пиццу, задумайтесь, правильно ли вы поступаете? На чью, так сказать, мельницу воду льёте?
И на Этне, если вы антисемит, будьте осторожны. Этна, она тоже сионистка!
Александр Этман.