Президент США зол, недоволен и, кажется, начал понимать, что происходит. Трамп “разъярён” Путиным из-за затягивания мирного соглашения, повторяющихся заявлений российского президента о легитимности Зеленского и его предложения об управлении Украиной “извне”. Трамп угрожает “большими проблемами” Зеленскому из-за затягивания подписания “минеральной сделки”. Трамп угрожает пошлинами “всему миру”. Трамп подумывает о третьем сроке, несмотря на наличие 22-й Поправки к Конституции, заявил, что “есть методы” добиться этого, и подчеркнул, что он “не шутит”. И всё это – не анонс у завтрашему первоапрельскому выпуску. Конечно, завтра всё может измениться, поэтому не будем тратить время на то, чего может и не быть, лучше перенесу вас в 31 марта 2000 года. Президент – тот же. Мир в растрянности и страхе, но не из-за его заявлений: коронавирус косит людей направо и налево. Мы перешли на ежедневный формат (видео, радио, посты, печать) для того, чтобы помочь вам этот страх развеять…
(В ЭТОТ ДЕНЬ 5 ЛЕТ НАЗАД: КОНЕЦ ВТОРОЙ НЕДЕЛИ САМОИЗОЛЯЦИИ)
…Люся сказала, что хочет пожертвовать свою одежду бедным, голодающим в период коронавируса семьям, на что Сеня ответил, что если им подойдет её одежда, то не такие уж они и голодающие, и на 14-й день карантина ссора всё-таки началась…
* * *
Серафим, как мы знаем, являлся многим. Пушкину, например, он повелел “глаголом жечь сердца людей”. Мне Серафим посоветовал постричься и пригрозил проверить, последовал ли я его совету. Я честно пытался склонить великого мастера Анатолия Березкина к консультации моей жены по телефону. Анатолий, который впервые постриг меня в Торваянике на пути в Америку 30 с лишним лет назад, думал полдня и отказался. Может, из скромности, может, не хотел раскрывать свои профессиональные тайны, может, по иным причинам. У нас с ним получился такой диалог:
– Я оброс, – сказал я.
– Приезжай, – сказал он.
– Ты с ума сошёл? – спросил я.
– Нет, но скоро, – сказал он.
– Я в бейсменте нашёл машинку, – сказал я. – Включил, жужжит. Давай завтра во время моего ежедневного прямого видеоэфира ты будешь давать Миле советы, а она меня стричь.
Березкин засмеялся, потом спросил:
– А какая у тебя машинка?
– Conair, – ответил я.
– Выброси её, – сказал Толик.
– Почему? – спросил я.
– Потому что она – говно, – объяснил он.
– Толик, – сказал я, – я не парикмахер. У меня нет селекции машинок. В доме есть 12 пар маникюрных ножниц, две пары садовых, топор и вот эта машинка. Топор лежит на собрании сочинений Достоевского и я берегу для особого случая.
– Я подумаю, – сказал Березкин. И вечером отказал.
Жена тоже испугалась. Но наутро я ее приободрил и после выхода в эфир она согласилась, взяв с меня честное слово, что я не буду ругаться в случае неудачи. Она включила машинку, покрутила ею в воздухе и спросила меня: “Нужно этой стороной или той?”. “Этой”, – испугался я, но на всякий случай всячески ее хвалил в процессе. В конце я просто спросил, не работала ли в молодости парикмахером в тюрьме?
– Какая молодость? – спросила она. – Мы познакомились, когда мне было семнадцать…
Короче, я считаю, что для первого раза неплохо. Серафим даже не явился повторно.
* * *
Чудесная Алина Иванова написала письмо. С ее разрешения я предаю его гласности.
“Четыре дня назад я проснулась с болями в горле и ухе, не сильными такими, но все же решила измерить себе температуру и, ….., (слово вычеркнуто цензурой) – у меня 37,4. В течение всего дня я измеряла температуру, она держалась в пределах 37,2 – 37,5. Ибупрофен (Advil) не пила. Общалась с докторами, медсестрами, родственниками и т.д. Самоизолировала себя от всех, заббарикадировавшись в собственной спальне. Дети мои мыли (и моют!) руки по часам, обливаются с ног до головы спиртом и протирают в доме всё…
В течение четырех дней у меня держалась температура от 37,2 до 37,7. Симптомов больше никаких – вообще! Я в шоке, накрутила себя, что все – мне капец, со всеми мысленно попрощалась, поплакалась своему мужу (дай Б-г ему здоровья, как вообще меня терпит). Владимир Иванов – я люблю тебя! Да, я нашла свое завещание…
Соседи мои меня кормили, оставляли еду под дверью. Тоже дай Б-г им здоровья, обожаю… (Наталия Демьянюк и Ярослав Иванишин). Родственники звонят, беспокоятся, люблю их (Карина и Марат Сидельские).
Сегодня утром позвонила в COVID19 Hotline. Пообщалась с медсестрой, приятной русскоязычной женщиной Ириной. Она мне сообщила, что место тестирования находится в Скоки, что там – абсолютно сумасшедший дом, людей наплыв и ты должен прийти в маске и в перчатках, зарегистрироваться и ждать в машине. Потом они тебя вызывают и тестируют. Тест готов через 48 часов и тебе звонят, сообщают результат. Если результат негативный, то и слава Б-гу, если пололожительный – тебя отправляют домой и ты карантинишь себя и свою семью на 14 дней. Лечения НИКАКОГО, ты просто делаешь то, что можешь, стараешься не заразить других и по возможности не умереть самой. После полученной информации я решила никуда не ехать – а на …? (слово вычеркнуто цензурой).
Лежу я в постели, разговариваю со своей подружкой Викторией Эдельштейн, при этом измеряю температуру и мой замечательный градусник показывает – 37,7. Ну, думаю, всё – …… (слово вычеркнуто цензурой), температура ползет вверх…
И тут мне в голову пришла замечательная идея – присмотреться повнимательнее к своему градуснику, точнее – изучить его экранчик. Я замечаю цифры с моей температурой и… фигурку маленького человечка, почему-то стоящего в позе “раком” (в сексе – коленно-локтевая поза, согласно “Толковому медицинскому словарю” – Прим. редакции). А рядом с ним – стрелочку в направлении к его (человечка на градуснике) жопе (ну, жопа и есть жопа – Прим. редакции).
Мои мысли начинают лихорадочно сбиваться и меня осеняет, что у моего современного и дорогого градусника есть три разных режима замера температура. Его можно использовать перорально (то есть, взяв в рот – Прим. редакции), аксиллярно – то есть в подмышечной впадине и ректально (то есть засунув в жопу, раз уж автор так называет попу – Прим. редакции).
Теперь угадайте, в каком режиме я целых четыре дня измеряла температуру, засовывая термометр в рот? Правильно, в “жопном” режиме! После того, как я поменяла режим на пероральный, градусник по-честному показал 36,7 и я выздоровела.
Короче: морали тут две:
1). Не суйте в рот то, что предназначено для жопы.
2). Сидите дома! Не болейте и не заражайте других. Это все серьезная ….. (слово вычеркнуто цензурой)”. Люблю вас, ваша Алина Иванова.”
По следам этого откровения меня посетили следующие мысли:
Во-первых, Алина – молодец и всё будет хорошо вообще, потому что она открыта и обладает прекрасным чувством юмора.
Во-вторых, какое счастье, что Алина – умная женщина и, будучи здоровой (и только думая, что больной) не поехала в Скоки проходить тест, где бы точно заразилась, а просто легла умирать с градусником во рту. А так она снова с нами, пока ещё живущими.
В-третьих, как замечательно, что она – не мужчина, а женщина, и пусть на пятый день, но разобралась с позами. Мужики бы легли умирать, предварительно исполнив песни “Чёрный ворон, что ж ты вьёшься…” и “Як умру, то поховайте…” Я бы еще исполнил: “В узких улочках Риги…”
В-четвертых, когда всё кончится, нужно, наконец, пойти в нормальную американо-советскую аптеку и купить старый добрый градусник нашего детства.
В-пятых, спасибо Алине (и Ирине из COVID-19 Hotline) за советы и снизошедшее после них понимание того, что в случае, упаси Б-г, позитивного теста, никто и ни … (слово вычернуто самоцензурой) не поможет, кроме градусника Алины Ивановой.
В-шестых, я всё-таки хочу попенять Алине и Володе за то, что они обливают детей спиртом “с головы до ног” в то время, как некоторые (имена вычеркнуты) вынуждены уже разводить текилой остатки целебного рижского бальзама, поскольку проходят карантин с ушедшей от ужаса в запой тёщей”.
Александр Этман.