Как мы с вами и предположили во вторник (см. пост “На попятную?”), Илон Маск “осознал”, “раскаялся” и “больше не будет”. Мы просто не ожидали, что это случится так быстро. В среду он написал в Х: “Я сожалею о некоторых своих постах о президенте Дональде Трампе на прошлой неделе. Они зашли слишком далеко”. Трамп заявил: “Послушайте, я не держу на него зла. Я был действительно удивлен тем, что это произошло. Он выступил против феноменального законопроекта… Я думаю, что на самом деле он очень сожалеет о том, что сказал это”. 130-дневный срок полномочий Маска на посту главы Департамента по повышению эффективности правительства (DOGE) в качестве государственного служащего закончился 30 мая. Напомню, что миллиардер начал критиковать пакет налоговых и расходных мер Трампа, предупреждая, что он значительно увеличит государственный долг, и назвав его “отвратительным и мерзостным”. На следующий день он выступил с призывом “Kill Bill” (“Убить законопроект”) к своим миллионам подписчикам, попросив их связаться со своими представителями и сенаторами, чтобы напомнить им, что “законопроект приведёт Америку к банкроству”. А также сказал, что без его материальной поддержки Трамп не стал бы президентом. И что он “неблагодарный”. Президент удивился, о чём заявил во время встречи с канцлером Германии Фридрихом Мерцем: “Я очень разочарован, потому что Илон знал внутреннюю кухню этого законопроекта лучше, чем почти все сидящие здесь, лучше, чем вы, люди. Он знал о нем все. У него не было с ним никаких проблем. И вдруг у него появилась проблема”. Трамп также заявил, что и без помощи Маска он мог бы выиграть решающий штат Пенсильвания на прошлогодних президентских выборах.

После этого между ними началась ожесточенная перепалка в социальных сетях, где Трамп, которому послезавтра исполнится 79 лет, заявил, что компания Маска “истекает кровью”, обвинил его в “сумасшествии” на почве наркомании в Truth Social и пригрозил лишить его выгодных государственных контрактов. Маск в ответ пригрозил вывести из эксплуатации космический корабль SpaceX Dragon, который используется для доставки астронавтов на Международную космическую станцию и обратно, и сообщил, что Трамп был упомянут в секретных файлах, хранящихся в правительстве, о покойном педофиле Джеффри Эпштайне, что, по его словам, было истинной причиной их сокрытия от общественности. Он также опубликовал фотографию Трампа и Эпштейна вместе, а также видео, на котором два ньюйоркца беседуют на домашней вечеринке в 1992 году. После этого Трамп сказал, что не заинтересован в разговоре с человеком, который всего несколько месяцев назад пожертвовал на его избирательную кампанию не менее 288 миллионов долларов, а Стив Бэннон призвал депортировать Маска в ЮАР и расследовать его предполагаемое употребление наркотиков, сатирики в поздних вечерних шоу развлеклись от души, а в интернете разразилась буря спекуляций и мнений. В итоге эту свару затмила вспышка протестов в Лос-Анджелесе против мер президента по борьбе с нелегальной иммиграцией, которые распространились на всю страну. И Маск счёл за благо извиниться. И уже не один раз, а пять – по состоянию на сегодняшнее утро. Пойдёт ли он путём чеховского Ивана Дмитрича Червякова – чиновника, чихнувшего на лысину генерала Бризжалова во время спектакля “Корневильские колокола” в театре “Аркадия”, заколебавшего его своими извинениями и доведшего себя до скоропостижной кончины из-за переживаний по поводу конца карьеры?

В ЭТОТ ДЕНЬ 20 ЛЕТ НАЗАД

(12 июня 2005 года, газета “Новый Свет”)

…Любой журналист скажет вам, что творческие командировки – это хорошо. И не соврёт. Особенно, когда в этих командировках тебя сопровождают приятные во всех отношениях люди. Но потом нужно садиться и писать, иначе будет считаться, что ты ездил не в творческую командировку, а в отпуск. Нужно засесть за стол, выгнать домашних, отключить телефон и не есть, ибо на сытый желудок хорошо пишется только до 37, а мне уже больше. Увы, не удалось ни второе, ни третье, ни четвертое. Поэтому не судите строго.

Итак, приступим. Пароход “Наутика” компании “Ошеания” отчаливал из Венеции, которая была так дорога Иосифу Бродскому, а сейчас просто так дорога. Её я посетил в третий раз. Первый случился в декабре 1989 года, когда я поехал туда продавать залежавшиеся в Торваянике “Командирские часы”, хлопчатобумажные вьетнамские полотенца, генеральские погоны и советские
презервативы, которые были столь прочны, что в растянутом виде могли останавливать истребители, садившиеся на авианосцах.

Бродский был еще жив, он находился в Венеции, о чем мне сказал тогдашний редактор лос-анджелесской “Панорамы” Александр Половец, даже дал адрес, но я оробел, а на улицах мы его не встретили, хотя старательно пытались. У нас были разные маршруты.

На вырученные от продажи презервативов деньги я катал жену на гондоле, купил ей летнюю шляпу на зимней распродаже и фотографировал ее с голубями на площади Святого Марка. Кроме того, по вывезенному удостоверению Союза журналистов СССР мне удалось провести ее во Дворец Дожей без очереди.

Второй раз я снова приехал на день три года назад на круизе “Принцесс”. Венеция была завершающим пунктом путешествия и я снова покатал жену на гондоле, купил ей зимние сапоги на летней распродаже, фотографировал ее с голубями на площади Святого Марка, водил во Дворец Дожей и для новизны поднял на закрытую для публики в тот день колокольню, используя все то же удостоверение Союза журналистов СССР.

Я когда-нибудь напишу о той колоссальной силе, которая исходит от этой красной книжицы – Союза давно нет, и журналистами теперь называются все кому не лень, но удостоверение исправно работает и поныне.

И вот, третье пришествие… Я не стану вас утомлять перечислением того, что я сделал для своей жены на этот раз – вы, я думаю, и так догадались. Правнуки и внуки сфотографированных мною прежде голубей слетелись в стаю, едва мы с женой показались на площади. Но для сына все это было впервые и интересно. Заснул он только однажды, на выставке андерграунда.

До островного кладбища Сан-Микеле, где похоронен Бродский, мы снова не доехали, но он здесь и поныне, потому что:

Шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки,
как непарная обувь с ноги Творца,
ревностно топчут шпили, пилястры, арки,
выраженье лица.
Все помножено на два, кроме судьбы и кроме
самоей Н2О. Но, как всякое в мире “за”,
в меньшинстве оставляет ее и кровли
праздная бирюза.
Так выходят из вод, ошеломляя гладью
кожи бугристой берег, с цветком в руке,
забывая про платье, предоставляя платью
всплескивать вдалеке.
Так обдают вас брызгами. Те, кто бессмертен, пахнут
водорослями, отличаясь от вообще людей,
голубей отрывая от сумасшедших шахмат
на торцах площадей.
Я пишу эти строки, сидя на белом стуле
под открытым небом, зимой, в одном
пиджаке, поддав, раздвигая скулы
фразами на родном.
Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж, способный
обойтись без меня.

Вот так сказал гений… Я обязательно должен приехать сюда однажды один, без шумной компании. И снова, как в первый раз, зимой, когда мало людей, и туман, а “Набережная неисцелимых”, как он называл набережную Скьявони, навевает такую великолепную тоску, что ею жалко делиться с теми, кому всё равно.

Александр Этман.

Фото автора.