Следуя традиции, заложенной жившим в 17-м веке на чудесном острове Хонсю Мацуо Басё, начну с хокку:
Как ты прекрасна,
Страна Восходящего Солнца!
Особенно ночью.
Объясню: четырнадцать часов разницы во времени с Чикаго дают о себе знать вне зависимости от того, спал ли ты в самолёте или пять раз подряд посмотрел фильм “Оппенгеймер”, потому что видеосистему любимого United стало глючить сразу же после взлёта и сначала она не работала, а потом оказалось, что обожает оскароносное произведение Кристофера Нолана и настаивает не на просмотре, а на изучении.
Вообще, чтобы наслаждаться круизом вокруг Японии, нужно прилетать на три-четыре дня раньше его начала, чтобы акклиматизироваться. Но кто же в наше время может себе это позволить, кроме пенсионеров? Из которых, собственно, и состоит пассажирский состав нашей “Азамары”. Я в свои 64 чувствую себя здесь пацаном, а жену так вообще по утрам отвожу в детский сад и забираю только к ужину. Ночи на лайнере короткие и сразу после 5 утра мы в куртках для весеннего катания на лыхаж и зимних шапочках выходим на пробежку на верхнюю палубу. Тринадцать кругов – миля. Кроме нас, бегают бывшая биатлонистка из Норвегии (без оружия) и сосредоточенный мужчина в шортах и шляпе из Австралии. Из рубки нам машет рукой капитан-хорват.
Завтрак, к сожалению, начинается только в семь. В восемь уже хочется спать, но мы уходим на экскурсию. Начиная со второго дня, потому что первые сутки мы шли по волновавшемуся Тихому океану на север, в Аомори. Мы – это упомянутые пенсионеры и наша юная мятежная группа из восьми человек. Основной идеей путешествия было свершение мечты побывать в Японии и полюбоваться цветением сакуры. Но в Аомори только позавчера сошёл снег. Через пролив виднеется Хоккайдо с его двумя столицами Белых Олимпиад – Саппоро и Нагано, и заснеженные горы. Сакура в апреле здесь ещё спит. Зато нас встретил экскурсовод – бодрый старичок, который обманом где-то достал сертификат знания английского и половину дороги до Накамачи довольно подробно рассказывал на этом языке про своих жену, детей и внуков. Благодаря прекрасному Игорю Соколу, который порекомендовал мне купить и прочитать книгу “We Japanese”, я знал, что экскурсоводы в Японии считают своим долгом представиться, но с этим дедушка явно переборщил. Мы теперь это знаем точно, потому что другие гиды эту часть завершают за пять минут.
О впечатлениях – по возвращении домой, а пока доложу, что мы уже побывали в Аките, где нас встречали одноимённые собаки и где мы познакомились с потомком самурая, а также были накормлены полусырым рисом и другими подозрительными деликатесами и прошлись по улицам, напомнившим некоторым бывшим рижанам Юрмалу (есть рижане, которым всё напоминает Юрмалу, даже улица, упирающаяся в гору). В Ниигате наиболее продвинутые из нас познакомились с пожилыми гейшами и ввиду присутствия жён просто расспросили о нелёгкой их долюшке, а менее продвинутые (в том числе и я) прекрасно провели время, гуляя по городу, на который американцы хотели сбросить атомную бомбу в 45-м, но передумали. В Ниигате – прекрасные парки, дом старика Сайто, стадион и вокзал, а также улица, снова напомнившая бывшим рижанам Юрмалу и чудесный рыбный рынок, с примыкающим к нему саке-пивном магазине, где эти рижане с восторгом обнаружили латвийские шпроты “Банга” (между прочим, так – по Булгакову – звали собаку Понтия Пилата) и рестораном, где менее продвинутые впервые в жизни съели Фудзияму, как выяснилось, настоящих суши и сашими, которые таяли во рту, выпили полтора литра сакэ и столько же пива “Асахи” и, заплатив за праздник на четверых сто долларов, с трудом добрели до такси, вежливый водитель которого понял слово “port” на свой лад и отвёз нас в аэропорт, а потом извинялся всю дорогу и пожелал нам семи футов под килем, причём, кажется, искренне.
Наркотики, гейши,
Цунами, сакэ, харакири –
Вот что нас губит.
…Сегодня – а в Японии понедельник, 8 апреля – день рождения Будды. Причём только в Японии. Во всех других буддистских странах его день рождения отмечается в мае. Но японцы-то точно знают, что Будда родился на 8-й день четвёртой луны, но своё мнение никому не навязывают, а просто в этот день устанавливают в храмах по всей стране “павильоны цветов” – хана-мидо, чтобы отпраздновать Камбуцу-э. Его также называют Ханамацури, праздником цветов. Яркие цветы, считают японцы, исцеляют людские сердца не хуже саке. В хана-мидо помещают бадью, а в центре закрепляют статуэтку, представляющую новорожденного Будду. Прихожане поливают статую Будды “сладким чаем” – аматя. Чай здесь символизирует первое после рождения омовение Будды, оно является ритуалом, направленным на обеспечение здоровья детей и избавление от болезней всех людей. Будем здоровы!
Два слова о Ямагути Содо, который тоже писал хокку, но менее известен, чем Басё, хотя сложил это: “Новая зелень, кукушка в горах, первый кацуо”. Кацуо – это тунец-бонито. Тот самый, который тает во рту. По-японски (меня сегодня научил этому японский судовой городовой, который пришёл предупреждать, что на веранде каюты курить нельзя, хотя мы уже давно не курим – пенсионеры нажаловались, и мы с ним подружились) стихи звучат так: Мэ ни аоба, яма хототогису, хацу кацуо). Японский народ радуется началу лова этой рыбы. О первом кацуо говорят: “Отведай, даже если придётся заложить жену!”. Не верите – почитайте Кобаяси Иссу (1763-1828). Он объясняет, что деньги есть не у всех, а жёны – у всех. И что выражение о том, что для покупки первого кацуо придётся отдать жену в заклад, отражает дороговизну деликатеса. Есть, например, запись о том, что в 9 году Бунка (1812) один высококлассный ресторан купил три рыбы за 2 рё и 1 бу, что в пересчёте на современные деньги составляет примерно 405,000 йен. А потом цена опускается, конечно, и по сей день уцелевшие жёны возвращаются к своим делам и на теплоход “Азамара” и плывут дальше, потому что сегодня Каназава, а завтра Сакайминато, где нужно любоваться глициниями и, по слухам, вовсю уже цветёт сакура, потому что мы уже не в океане, а в Японском море и взяли курс на юг. Здесь никакого солнечного затмения не будет, а будут дождь и ветер.
Вгляжусь в морскую синь.
Сакуры нарву в полях.
Зову тебя Япониею.
Александр Этман.