Ровно 168 лет назад, 16 апреля 1857 года, согласно регистрационным документам, герой моего сегодняшнего рассказа приехал в Чикаго. Через 4 года он станет командовать знаменитым 19-м Иллинойским полком, потому что разразится Гражданская война, а пока вместе с женой они просто мечтают “стать хорошими американцами”. Жену зовут Надеждой, а его – Иваном. Инициатором отъезда была именно Надежда, дочь полковника Антона Львова. И отъезд (вернее бегство) молодой четы, ошеломил сослуживцев как отца, так и мужа Нади. Но были люди, которые понимали. “Ищите женщину!” – написал по-французски в рапорте непосредственный начальник дезертира генерал-лейтенант от артиллерии Эдуард Федорович Гагман, начинавший простым фейерверкером в лейб-гвардии.
Знакомьтесь: поддавшийся чарам и уговорам красавицы – Иван Васильевич Турчанинов!
Мне он очень близок, потому что нас в некотором смысле роднят обстоятельства отъезда в США, выбор местожительства и первая реакция на новую страну. Согласно биографии Турчанинова, в 1856 году он неожиданно для всех эмигрировал вместе с молодой женой Надеждой Антоновной. Он написал прошение об отпуске, уехал с женой в Мариенбад (ныне это богемские Марианске-Лазни) и исчез. Нам сообщают, что “никаких материальных причин для этого не было, наоборот, к моменту эмиграции полковник Турчанинов сделал блестящую карьеру: он занимал пост начальника штаба корпуса в Польше, пользовался расположением Императора, перед ним открывались блестящие перспективы”.
Я не могу сказать, что пользовался расположением Горбачева, но жил неплохо, работал в лучшей в мире рижской газете “Советская молодежь”, неплохо подрабатывал на телевидении и радио, а мой кооператив – “Из первых рук” – был первым в СССР, которому разрешили издательскую деятельность на спортивную тему и изготовление спортивной же символики.
Ивана Васильевича, по его собственному выражению, “сбила с Панталыку” жена (“Панталык” это вообще-то гора Пенделик, а прапвильнее – Пенделикон в 25 километрах от Афин со сталактитовыми пещерами и гротами, в которых и сейчас легко заблудиться), меня тоже “запутала” подруга дней моих счастливых, мы с Турчаниновым оба уехали в Америку, не будучи уверенными в том, что поступаем правильно.
Турчанинов дружил с Александром Герценом, я – с Вениамином Смеховым (и ещё неизвестно, кто больший светоч).
После четырёхмесячного “маринада” в Нью-Йорке, Турчаниновы попали в Иллинойс. Он попытался заняться земледелием, купил небольшую ферму под Чикаго, но быстро разорился. Я после тех же четырёх месяцев, проведённых в Австрии и Италии, попал в те же края и возмечтал стать газонокосарем – даже приобрел соответствующий инвентарь, но нас обоих подвело незнание местных традиций: его “съели” фермеры-немцы, меня – конкуренты-мексиканцы.
Турчанинов переехал из того, что нынче нызывается Гурни (почти на границе с Висконсином), в Чикаго, и написал письмо другу Герцену. Это было в 1859 году. Оно сохранилось. Я в 1990-м (да и сейчас) мог бы подписаться под каждым словом: “Разочарование моё полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос… Эта республика – рай для богатых; они здесь истинно независимы; самые страшные преступления и самые черные происки окупаются деньгами… Надя – обожаю её, но приходится признать, что сбила она меня с Панталыку… Что касается до меня лично, то я за одно благодарю Америку: она помогла мне убить наповал барские предрассудки и низвела меня на степень обыкновенного смертного; никакой труд для меня не страшен…”
Далее, признаюсь, мы с Турчаниновым пошли совершенно разными путями и, разумеется, поэтому он вошел в восьмерку лучших русских американцев по версии известной резолюции бывшего губернатора Нью-Йорка Эндрю Куомо и стал героем США, а я просто продолжаю дружить с Вениамином Смеховым.
Итак, когда Турчанинов понял, что земледельца из него не вышло и переехал с Наденькой в Чикаго, то первым делом сменил имя и стал называться чудно – Джон Бэйзил Турчин. А Наденька стала Надин. Бывший полковник устроился на работу инженером-топографом в Иллинойскую железную дорогу и по воскресеньям выезжал на брег озера Мичиган в купальном костюме, где и познакомился с бизнесменом Джорджем Макклеланом и адвокатом Авраамом Линкольном. Они регулярно выпивали прямо на пляже – тогда это еще разрешалось и ходили друг к другу в гости. Сестра Макклелана “убирала” Надин “тяжелый русский акцент”. Сам бывший полковник был уважаем за умение пить, не закусывая и “широчайший интеллект” (Линкольн) – именно в такой последовательности.
В 1861 году началась Гражданская война, Макклелан стал главнокомандующим армии северян, а Линкольн – президентом страны. По совету друзей изнывавший без военного дела Джон Бэйзил Турчин вступил в армию и получил всё то же звание полковника. Когда 19-й Иллинойский пехотный полк был сформирован, солдатам предложили самим выбрать командира. Кандидатуры было две: Турчин и выпускник Вест-Пойнта Улисс Грант. Ребятушки покумекали и выбрали Турчина, который хоть и говорил с сильным акцентом и перемежал речь русским матом, но, в отличие от угрюмого Гранта, был человечным человеком.
Грант, кстати, не сильно расстроился, а отправился формировать добровольческие полки, возглавил один из них – 21-й, а впоследствии стал командующим всех армий Союза и 18-м президентом США.
Иван Васильевич профессию не меняет! Турчин ввел в своем полку железную дисциплину и превратил его в один из лучших в армии северян. Этот полк в качестве ударного был включен в новосозданную Огайскую армию под командованием генерал-майора Дона Карлоса Бьюэлла. На последнего произвели впечатление успехи русского, и вскоре ему поручили возглавить 8-ю бригаду дивизии Митчелла, состоящую из четырех полков. Эта бригада тоже вскоре стала лучшей. Надин работала врачом этой бригады, не оставляя мужа ни на минуту.
И вот там произошла совершенно замечательная история, которая учит нас, что коллективное (конечно, с правильными людьми) распитие алкогольных напитков на пляже нашего любимого озера Мичиган ничего, кроме пользы, принести не может.
Дело в том, что наш Турчин как-то поссорился с генерал-майором Бьюэллом. Бьюэлл, хоть был и северянином, владел рабами в Теннесси и очень возмущался тем, что русский полковник не возвращает плантаторам освобожденных рабов, а принимает их в солдаты. Причем, надо сказать, что рабы передавали друг друг весть про чудесного русского и сбегали к нему, иногда даже не дожидаясь официального освобождения. А Иван Васильевич (он же Джон, напомню, Бэйзил) подозревал Бьюэлла в симпатиях к южанам, утечке разведданных и, случалось, говаривал ему: “Сдается мне, мил-человек, что ты – стукачок…” Однажды, не дождавшись приказа, Турчин повел свои полки в наступление, взял Нэшвилл, затем проследовал в Алабаму, где овладел городами Хантсвилл и Афины. В последних солдаты Турчина устроили небольшой дебош – с разбоем, грабежами и изнасилованиями. И Бьюэлл отдал Турчина под суд. Поскольку дело происходило на Юге, то в составе присяжных было много плантаторов, точивших на русского “зуб”. Следственная комиссия признала Ивана Васильевича невиновным, но суд 13 июня 1862 года вынес обвинительный вердикт и уволил его из армии, назначив оглашение приговора на 18-е.
Тогда Надин (есть женщины в алабамских селеньях!) заставила мужа оседлать вороного (а может и гнедого) коня и доскакать до Линкольна, проводившего смотр в 30 милях от места событий, и друзья посидели за рюмкой чая.
– Ну я же не зря юрист, – сказал, наверное, Линкольн по итогам посиделок. – Не переживай, Джон Бэйзил. Сейчас все устроим…
17 июня, за день до оглашения приговоора, 16-й президент США личным указом присвоил Турчину звание бригадного генерала и, таким образом, свел к нулю решение суда, поскольку все его члены, кроме председателя (между прочим, председателем был Джеймс Абрам Гарфилд, тоже будущий – 20-й президент США) являлись полковниками и были лишены полномочий судить генерала!
А вы говорите, что алкоголь вреден! Как говорил сам Авраам Линкольн: “Если выпивка и приносит вред, то вред этот проистекает не от употребления плохой вещи, а от плохого употребления хорошей вещи”. Кстати, мало кто знает, что Линкольн владел несколькими салунами и тавернами, а также имел лицензию на производство ликера. Стопроцентно наш был человек!
Гарфилд, смекнув, что к чему, отправил Линкольну депешу, в которой хвалил русского генерала за учтивость и хорошее знание английского. Что же касается плантаторов, то они обиделись и начали строить коварные планы по устранению Линкольна, которые в итоге осуществил сторонник южан Джон Уилкс Бут, бездарный актер и трезвенник.
А генерал Турчин одержал еще много славных побед, при Чикамоге, Чаттахуче и Чаттануге, а также взял Атланту (все эти события описаны Маргарет Митчел в “Унесенных ветром”), получил инфаркт и уволился из армии по настоянию Надин. Которая, кстати, во всех походах сопровождала мужа и в дневниках указывала, что знаменитая поездка Турчина к Линкольну была единственным случаем, когда они расстались более чем на сутки. Они вернулись в Чикаго, где Ивана Васильевича встретили как героя. Потому что он героем и был. В “городе ветров” (тогда его, правда, так ещё не называли) он работал патентным поверенным и строительным инженером. Сердечные приступы не прекращались и Турчины уехали на юг Иллинойса, почти на границу с Миссури, в городок Энн, где Иван Васильевич на общественных началах занимался расселением эмигрантов. Семья нуждалась. Турчин обратился с письмом к Александру Второму, которого просил разрешить ему вернуться в Россию. Император – после консультации с посланником Эдуардом Стеклем, тем самым, что вел переговоры с Америкой, завершившиеся продажей Аляски, – ответил отказом, назвав в письме “дезертиром”. Надин написала царю письмо, после прочтения которого последним ни о каком возвращении супругов речи быть не могло. Думаю, Александра никто и никогда не называл так правдиво.
Стараниями бывших подчиненных Турчина – генерала Гровонера и сенатора Фаракена – Конгресс США выделил ему 50-долларовую пенсию (это где-то $1,220 сегодняшними деньгами). На эту пенсию он ещё и строил в Энн православную “церквушку”, как писал ветеранам-сослуживцам. “Церквушка”, кстати, стоит до сих пор. Умер герой от “распада психических функций” (проще говоря – деменции) в нищете в 1901 году, 79-летним. Надин пережила мужа на три года. Они были бездетны…
Эта история заставила меня покопаться в архивах, и в итоге я написал пьесу о Турчанинове, Надин и истории их любви, которая лежит в столе. Вернее, в памяти моего компьютера. Русские о блестящем генерале, дружившим и враждовавшим сразу с несколькими американскими президентами, ничего не знают, а американцы – кроме Эндрю Куомо – не помнят. Смешная и грустная, но светлая пьеса о “русском” герое-генерале Америку пока не возбуждает, за постановку пьесы о русском генерале, сбежавшим в Америку и ставшим её героем, на Руси в сложившихся обстоятельствах могут посадить, а в Украине – заплевать. Об этом мне сказали два взявших было пьесу знаменитых режиссёра из обеих воюющих стран. Но я её уже написал. Когда-нибудь мои внуки или правнуки продадут или отдадут еёе какому-нибудь театру. Или нет…
…Однажды мы ездили на юбилей хоккеиста Игоря Кравчука в Сент-Луис. Оттуда иллинойский городок Моунд-Сити графства Пуласки – часах в двух езды на машине. Нам сказали, что там, в Национальном парке имени Марка Твена, растут грибы. Оказалось – враньё. Никаких грибов там нет. Даже и не пахнет. Я в этом понимаю. Зато на обратном пути мы увидели военное кладбище с плотными рядами маленьких белых памятников. Так вот: если идти прямо по направлению к возвышающемуся в центре кладбища монументу, то по левую сторону вы обязательно заметите памятник – не белого, но серого камня и крупнее всех остальных. На нем выгравировано: “John B. Turchin” и просто “Nadin”.
Мы проехали… Куда-то спешили. Наверное, домой…
Александр Этман.
P.S. Завтра беру однодневный тайм-аут: 17-го вечером (в 7) мой творческий вечер в “Аквалине” в Санни Айлс, надо подготовиться. По-моему, в зале остались ещё 4 или 6 свободных мест. Если решитесь, пишите – я переправлю вас к своей Надин.