Вчера вышел 5999-й номер “Нового Света”. Приближается веха. По такому случаю было решено вернуться домой из путешествия, во время которого был отмечен ряд знаменательных дат, включая 34-летие со дня нашего приезда в Америку и 32-летие газеты. В Чикаго меня ждали мороз, снега и приглашения от мэров нескольких пригородов на участие в предвыборных дискуссиях. Я никогда не хожу ни на какие дискуссии, но продолжаю получать приглашения. Провинциальные политики – вообще странные люди. Например, они верят в чудеса и в тех, кто, как они полагают, их творит. А за мной совершенно незаслуженно тянется шлейф удачливого руководителя предвыборных кампаний и бывшие градоначальники, похоже, рассказывают обо мне будущим.

Всё началось с того, что в своё время мы активно вмешались в предвыборную кампанию за кресло мэра Норсбрука и фактически сделали мэром одного ну вообще ничем не примечательного человека. Для этого, впрочем, не понадобилось даже компромата на его соперника. Мы просто попросили прийти на выборы наших норсбрукских читателей и слушателей и проголосовать за кандидата. Эту карту не удалось побить никому. Те 70 человек… Шашлык в весеннем лесу… Подснежники… Бесплатная подписка… Проникновенные тосты… Море личного обаяния супруги кандидата… Короче, наш довольно уверенно выиграл. Впоследствии я повторял этот нехитрый фокус несколько раз и гарантирую: в практически любом американском пригороде мэром может стать каждый, если он понравился редактору газеты на русском языке и/или соблазнил его щедро оплаченной рекламой – при условии, конечно, наличия 70 читателей, согласных в виде исключения пойти и проголосовать за шашлык. То есть, формально – за кандидата в мэры, но на самом деле – за шашлык и бесплатную подписку.

Новый мэр прислал письмо, написанное от руки, в котором клялся в вечной дружбе и благодарности, положить конец которым не в силах никто. Вспоминал бабушку из Полоцка, дедушку с Подола и прадедов из Вильно. Некоторые буквы были размыты слезами умиления свежеизбранного. Потом он приехал сам и привез торт – дешевый и невкусный, но большой и с кремом. Cо временем власть затуманила его память и он не нашёл времени поддержать нас в деле спасения русского языка и преподававшей его еврейской учительницы в Гленбрук Норс Хай Скул. Более того, полиция грубо прервала течение спектакля Театра на Юго-Западе “Калигула”, импульсивно разыгрывавшегося на нашей лужайке в половине четвёртого утра счастливой от радушного приёма труппой, а через месяц инспекторы стали придираться к неровностям забора на участке. Затем нарекания вызвала ирригация. Эти и некоторые другие санкции привели к тому, что я продал дом онкологу из Норсвестерна и уехал в Хайленд Парк, где история повторилась почти с точностью.

Выпестованным мною тамошним руководителям не понравилось, что я без разрешения срыл дюну, чтобы из бейсмента (подвала) открывался вид на озеро Мичиган. А это было красиво. Я вообще-то интроверт и не очень люблю людей, а жена – экстраверт и очень. И она приглашала их, и они приходили и искренне радовались за нас. Один бывший продавец автомобилей пришел с женой и ребенком и его временно парализовало от радости за нас у нас на глазах. Он бросил продавать машины и устроился к нашим конкурентам, но так ничего и не добился, потому что когда тебя парализует от радости за кого-то, ты не в состоянии задавать вопросы. А задай он их, я бы объяснил, что в нашем с виду простом деле мало быть честолюбивым и завистливым: успеха можно добиться при условии соблюдения как минимум ещё 186 второстепенных условий и обязательного наличия одного непременного качества из области компактного скопления нейронов и синапсов.

Но я его понимаю: дом был действительно хорош. Прямо из подвала открывался вид на шестую мель. В лифте в удобном кресле разговаривала по телефону бабушка моей жены. Из финской бани гости выплывали в закрытый бассейн со всегда открытым баром. В первый же год прижилась красная смородина, привезённая из Юрмалы. По утрам к ней приходили олени. Я подружился с одним – у него на ухе висела бирка с номером “60” – годом моего рождения. Я научил оленя-60 обгладывать ветки деревьев соседки-шпионки, которая изучала наш дом и приходящих в него более внимательно, чем Петров и Боширов – собор в Солсбери. Потом она написала отчёт на 20 страницах, присовокупила фотографии оленя и срытой дюны и отправила всё это моим, как оказалось, неблагодарным протеже в мэрию. Какой поднялся шум! Созвали комиссию! Двадцать человек! Приезжали на “Тойотах”, вздыхали, спрашивали, чем конкретно я торгую – оружием или наркотиками? Приговорили к крупному штрафу. Заставили восстановить дюну и прекратить нефтедобычу. В результате через шесть лет я продал дом предпринимателю из Ирана и уехал в небольшой домишко, где тихо, скромно и неприметно живу сейчас на содеянное. Игнорируя все приглашения и посулы. Приглашая в гости исключительно близких друзей. С которыми 26 января и отмечу выход 6000-го номера нашей газеты. А на следующий день обязательно расскажу вам правду о том, как она начиналась.

Александр Этман.