В аэропорту Праги я уронил на пол рюкзак с компьютером и непроизвольно выразил вслух краткое огорчение. Как радистка Кэт во время родов – по-русски. Пока я проверял, всё ли в порядке с орудием труда, к нам подошла девушка и протянула жене путеводитель по Чехии на нём же. “Мы с мужем уже улетаем, – сказала она, – слышим, наши люди… Берите, десять евро стоил…”
Я вообще не сторонник сдерживания эмоций. Вот подавил бы в себе печаль – не получили бы путеводитель. А так в такси стал изучать. И скажу вам откровенно: чешские пословицы не отличаются оригинальностью. В путеводителе были приведены некоторые из них: “Жена мужу потакает, пока он деньги добывает” или “Девушка без парня, как рыба без воды”. Короче, всем давно известные банальности. И зачем туристу такие пословицы? Особенно тем, кто приехал в Прагу с женой?
В первый раз я попал сюда ещё в прошлом веке. Проездом. Вернее, пролётом. Тогда я доехал до Вацлавской площади, но в этот момент какие-то нехорошие люди подложили бомбу под постамент этому самому Вацлаву и пражские полицейские нас всех выгнали в Старо Место. Я пошатался по этому самому месту, выпил пива с маринованными сардельками, которые называются утопенцами (или шпикачками), и вернулся в аэропорт. Причем, город не произвел на меня очень сильного впечатления. Так бывает, восприятие во многом зависит от нашего настроения. Очень плохое и очень хорошее настроения драпируют красоту, и ты её не замечаешь, отвлечённый иными эмоциями. Но потом я приезжал в столицу Чехии часто, узнал, изучил и полюбил её. Однажды даже отпраздновал там свой день рождения.
Светило солнце, и Карлов мост сиял и гудел многоязычьем пестрой толпы, и рядом шли два моих друга, один из которых приехал из Латвии, а другой из Израиля, – специально, чтобы отметить мой день рождения, и это чудесно, когда в твой день два твоих давних друга во-первых, живы, а во-вторых, хотят и могут выпить за твое здоровье, плюя на дороговизну авиабилетов и отелей. И мы шатались по Праге, забредая в кабачки и позорно мешали сливовицу с пивом и кофе, и снова шли по чудесному, ухоженному городу.
Экскурсовод оказался очень серьезным мужчиной, сдавшим экзамен, зазубрив текст. Изъяснялся он в стиле искусственного интеллекта: “В неолитическое время страну заполонили земледельческие племена, носители линейно-ленточной керамики, а чуть позже им на смену пришли скотоводческие племена культуры колоколовидных кубков”.
– Колоколовидные кубки – это хорошо, – сказал один мой друг. – Но как там насчет сливовицы? Очень уж холодно…
– Действительно, – согласился с ним второй мой друг. – И как насчет того, чтобы после сливовицы все-таки зайти в помещение и прикоснуться к святым мощам Яна Непомуцкого?
– Обязательно, – сказал я. – Он похоронен в соборе святого Вита. Там напротив – отличный бар.
– Правда? – спросил рижанин. – Я думал, это все придумал Ярослав Гашек…
– Что ты, – серьёзно ответил ему тельавивец. – Ян Непомуцкий – это самый великий мученик чешского народа. В конце 14-го века его в мешке сбросили во Влтаву с Карлова моста по приказу Вацлава Четвертого.
– Зачем? – спросил рижанин.
– Он отказался открыть Вацлаву тайну исповеди его жены. Непомуцкий был её духовником и знал что-то, о чём Вацлав, очевидно, догадывался.
Экскурсовод недобро посмотрел на нас и повысил голос: “Обосновавшиеся здесь кельты внесли большой вклад в развитие производительных сил, как-то: усовершенствование техники горного дела, применение гончарного круга, чеканка монеты и тому подобное. На территории Чехии возникли кельтские центры ремесла и торговли, так называемые оппидумы…”
– Да ну его, – шепнул я. – Давайте я вам лучше расскажу, как чехи отделились от остальных славян.
– Ни в коем случае, – сказал рижанин. – Разве что в баре…
…День рождения я решил отметить в ресторане “Звонице”, недалеко от отеля. Он уникален тем, что это единственный в Европе ресторан, оборудованный в исторической готической колокольне, где до сих пор находится колокол под названием “Святая Мария”, отлитый в 1518-м году – молодец, путеводитель! Он расположен на двух (а если считать кухню, то и на трех) этажах недавно еще тихой и окутанной многочисленными тайнами Индржишской башни. При реконструкции были сохранены деревянные балки, дубовые полы, камни-валуны, необычная, очень красивая ковка. Грубо отесанный камень, огромные готические окна, виртуозность повара, отличное обслуживание и на удивление умеренные цены – все это понравилось моим гостям, которых набралось семеро: есть у меня и в Праге хорошие знакомые. Древнечешские блюда так подошли нам, несмотря на то, что их и нас разделяют века, что я прямо в “Звонице” дал метрдотелю слово обязательно сюда вернуться. Метрдотель в качестве ответного жеста доброй воли посоветовал поменять в заказе водку с французской на чешскую и оказался абсолютно прав. А один из нас, обычно против водки не возражающий, решил соригинальничать и выбрал бутылочку вина. Расплачиваясь, я увидел, что она стоила как четыре бутылки чешской водки, с трудом смолчал, но по пути в отель всё же спросил: “Сережа, ну как вино?” – “Если честно, пожалел, что водку с вами не пил, – ответил он. – Не вино, а полное говно…” Чтобы не завершать историю о празднике этим, добавлю, что залы расположены на 7-м и 8-м этажах колокольни, и туда вас доставляет скоростной лифт, а кухня находится на 9-м этаже. Итак, ресторан “Звонице”, рекомендую, работает с 11 утра до полуночи. И пейте водку, господа!
Утром гости укатили в аэропорт, со мной осталась жена, провозгласившая курс на здоровый образ жизни. Но вели мы его не долго. Потому что мы бесплатно сели в автобус “Сити Сайт Сиинг” (за что я обещал упомянуть менеджера этой компании Аржана Пренди – милого албанца, который учится в Праге на строительного инженера и вот – упоминаю тебя, Аржан) и поехали по маршрутам, которые невозможно преодолеть пешком. А в автобусе оказались киевляне и они осторожно стали выяснять, откуда мы. Названия “Рига” и “Чикаго” успокоили их и, откуда ни возьмись, появились алюминиевые рюмки, в которых полилась горилка. Исключительно чтобы не обидеть людей, я принял три и начал цитировать Швейка, то есть, Ярослава Гашека, разумеется. Вы бы видели, что творилось с экскурсоводом и особенно с пожилым водителем, который неплохо говорил по-русски. Он сообщил, что сегодня в Чехии даже чехи не знают о Швейке и что для него это огромная радость – встретить людей, которые любят великого чешского писателя. Через два часа он самовольно изменил маршрут и завернул на улицу Боджисти, затормозил у дома номер 12 и сказал:
– Это трактир “У Калика”, тот самый, где Гашек писал “Бравого солдата Швейка” и который в книге называется “У чаши”. Так он и назывался тогда. Там ещё всё в портретах Йозефа Лады. Обязательно закажите гуся…
В трактире мы сели посреди большого зала и поначалу были единственными посетителями. Гусь оказался знатным. Над входом в кухню висел портрет государя-императора, который в свое время загадили мухи, из-за чего хозяин трактира пан Паливец получил 10 лет за государственную измену. Повсюду действительно стены были расписаны знаменитыми рисунками Лады. Мимо нас несколько раз прошел импозантный человек в очках:
– Скажите, – обратился к нему я, – а где сидел Гашек, когда писал “Швейка”.
Человек отреагировал мгновенно:
– Здесь! – и указал на моё место.
Мы рассмеялись.
– Ну а по правде?
– Вон в том маленьком зале, – сказал человек. – Зал, в котором находитесь вы, был оборудован позднее.
Человек оказался хозяином заведения – Павлом Топфером.
– Не чешская это фамилия, – сказала подозрительная жена.
– Не чешская, – радостно согласился Павел. – Я еврей.
Следующий час Павел Топфер провел за нашим столиком и рассказал целую кучу интересностей. Естественно, трактир “У чаши” сделался знаменитым только благодаря Гашеку. Он был самым обычным пражским кабачком и ничем не выделялся из ряда многих.
Хозяином кабачка был вовсе не Паливец, а некто господин Шмидт по прозвищу “Грубиян” (эта черта характера Шмидта-Паливца, кстати, отмечена Гашеком в самом начале книги). Паливец действительно существовал, но служил в “Чаше” официантом. А прототипом бравого солдата Швейка послужил денщик реального поручика Лукаша по имени Франтишек Штрашлипка. Он регулярно
посещал “Чашу”, но влекли его сюда не сливовица, и не гусь, и не кнедлики, а проститутки, которые располагались на втором и третьем этажах здания.
Ну а сейчас самое интересное: помните служанку Швейка пани Мюллерову. Так вот, никакая она ему не служанка, и никакая не Мюллерова. Именно ей принадлежало здание, кабачок рентовал у нее грубиян Шмидт, а содержала она бордель, вот и всё. И фамилия у нее была… Топфер.
– Неужели… – изумился я.
– Моя бабушка, да будет земля ей пухом, – сказал Павел. – В 1992-м году в Чехии стали возвращать недвижимость законным владельцам и мы с братом получили этот дом. Ресторан оставили, поваров, официантов. Просто привели все в порядок.
…Мне осталось пятью предложениями рассказать вам о главной цели нашей поездки – Карловых Варах (бывший Карлсбад, названный в честь немецкого короля Карла IV), но пунктирно, и я заранее извиняюсь, если задену чувства влюблённых в этот город людей:
1. Я уверен, что вода во всех источниках практически одинакова по составу и уж точно омерзительна на вкус. Не пейте её – на наших глазах вполне добропорядочный человек из Портленда стал козлёночком.
2. Отель “Савой” по праву гордится пятью звёздами, а в ресторане там подают горячий говяжий язык целиком. С хреном!
3. Рядом с отелем – памятник Карлу Марксу, который здесь, делая вид, что пишет “Капитал”, пропивал деньги Фридриха Энгельса, а также православный собор и тропа Николая Васильевича Гоголя, который везде поспел.
4. Древние чехи, если верить упомянутому в начале путеводителю, лечили в источниках язвы на ногах и купали усталых коней.
5. Наш разговорный язык в Карловых Варах – основной, и давно вытеснил чешский. Даже вьетнамцы в меняльных конторах говорят: “Евро – н-н-надо?”
А потом мы рентовали машину и поехали в красавицу-Вену. Это пять часов, если не считать обеда в Будеёвице, куда как раз окольными путями и стремился Швейк, потому что там дислоцировался его маршевый батальон и где я узнал, что пиво “Бадвайзер” – отсюда, и вообще раньше Будеёвице назывались Бадвайзом. И что тамошний напиток – великолепен и не имеет вообще ничего общего с отвратительным пойлом – “Бадвайзером”, который поглощают американцы, уверенные, что пьют пиво. Между прочим, государственная пивоваренная компания Budejovicky Budvar, основанная в 1895 году в Будеёвице, вот уже больше 50 лет судится с американским пивоваренным концерном Anheuser-Busch, выпускающим в Америке пиво под таким названием начиная с 1876 года: сменилась целая футбольная команда судей – 11 человек. Казалось бы, всё ясно – 19 лет разницы, но чехи считают себя правопреемниками марки пива Budweis, которое производилось здесь с 1531 года! И ещё остались швейки, которые могут это подтвердить под присягой. Что, согласитесь, в корне меняет дело…
Александр Этман.