В этот день, 8 мая 1945 года в пригороде Берлина Карлсхорсте в присутствии маршала Георгия Жукова, командующего экспедиционными силами союзников Артура Теддера, командующего стратегическими воздушными силами США генерала Карла Спаатса и главнокомандующего Французской армии генерала Жана де Латра де Тассиньи Вильгельмом Кейтелем, Гансом-Георгом фон Фриденбургом и Гансом-Юргеном Штумпфом был подписан “Акт о военной капитуляции Германии” (он называется именно так). Поскольку это произошло поздно вечером, копия Акта была доставлена в Москву утром следующего дня и поэтому День Победы в СССР праздновался 9 мая, а в западных странах – до сих пор – 8-го. Как сообщает CNN, разведки США и стран НАТО полагают, что завтра Путин может официально декларировать объявление войны Украине – ведь то, что происходит, по его мнению, не война, а “спецоперация”, так что День Победы может стать Днем объявления войны. Ну правильно: если её не удалось выиграть, то нужно хотя бы объявить, а под это дело – мобилизацию объявить и/или отменить демобилизацию “срочников”. Будет так али нет – только чёрт и знает. Что творится в голове у этого чёрта – то неподвластно ни разведкам, ни прорицателям. Сегодня он официально поздравил украинский народ с Днем Победы и одновременно отправил крылатые ракеты на Одессу, сбросил бомбу на школу в Белогоривке (Луганская область), в подвале которой укрывались 90 гражданских, включая детей – всё не эвакуировавшееся население городка. По крайней мере 60 из них – убиты. День какой победы можно отмечать после такого?
Сегодня – День матери! Давайте лучше отметим его и, конечно, помянём сегодня тех, кто в 45-м победил предыдущего мирового злодея. Конечно, просто чудовищно, что потомки многих из них убивают прямо сейчас потомков тех, кто сражался с их дедами и прадедами плечом к плечу. И вправду хорошо, что почти все добывшие ту победу, уже ушли. Об этом – сильные, страшные и чудесные стихи киевлянина, родившегося в Херсоне Александра Кабанова:
В овраге, на холме – я спал в огромном доме:
наполовину пуст – наполовину полн,
я книгами топил камин в кубинском роме –
и слышал шелест волн, и слушал шелест волн.
Его перебивал: то монотонный зуммер
Сверчков в кустах, то эхо от вины:
как всё же хорошо, что так внезапно умер,
что не дожил мой папа – до войны.
Иначе он бы выл, как старая собака –
от боли, под обстрелом, без лекарств,
в херсонской оккупации, страдающий от рака,
но взял его Господь, в одно из лучших царств.
Иначе он бы знал как могут эти суки
со смехом убивать, насиловать и жечь,
но взял его Господь, как мальчика, на руки,
как сына своего – от муки уберечь.
И вспомнил я сейчас, в апреле, на изломе
весны, когда мы все – обожжены войной,
про папу своего, когда я спал в роддоме,
он плакал надо мной, он плачет надо мной…
О текущей ситуации – как есть, без иллюзий – очень точно сказал 59-летний Владимир Пастухов, юрист и политолог, преподающий в Университетском колледже Лондона, один из немногих, кто не истерит и кому удаётся оставаться как бы “над схваткой”. Единственный его “минус” заключается в том, что он постоянно ссылается сам на себя, но простим ему это, учитывая многочисленные “плюсы”:
“1. Ситуация выглядит более угрожающей, чем сразу после начала войны, так как несколько развилок, где еще был возможен компромисс с сохранением лица, стороны проскочили без остановок.
2. На первом этапе Россия не была готова “довольствоваться малым” (то есть признанием статус-кво по состоянию на 24 февраля и отказом Украины от вступления в НАТО), а теперь уже Украина не готова к “миру без победы”.
3. Дело не только в Буче (в широком смысле слова), хотя она, безусловно, триггер. Дело в том, что, выдержав первый натиск и получив, наконец, беспрецедентную помощь Запада вооружениями и деньгами, Украина (общественное мнение) поверила в возможность победы над Россией не в метафизическом, а в самом прямом смысле этого слова (возвращение Донбасса и Крыма военной силой, выплата Россией репараций и так далее). Эта вера в победу не в каком-то отдаленном, а в довольно непосредственном будущем формирует в данный момент вектор украинской политики и отношение Украины к переговорному процессу (Доктрина Арестовича vs Доктрина Патрушева).
4. После совещания в Рамштайне, создания анти-российской коалиции и перехода НАТО к работе в “давальческом режиме” Россия оказалась в положении фактической прокси-войны с противником, приблизительно пятнадцатикратно превосходящим ее по ресурсам (о чем была моя позавчерашняя реплика). Последствия, которые возникнут, если эта война затянется, в Кремле прекрасно осознают, несмотря на весь выпендреж (о чем была вчерашняя реплика).
5. Как я писал позавчера, чисто теоретически у России есть выбор начать ядерную войну, продолжить изнурительную войну обычными вооружениями или пойти на какой-нибудь аварийный мир. Ни одна из этих опций не выглядит реалистично, а меж тем других пока нет.
6. На мир с потерей территории в данный момент не согласится почувствовавшая кураж Украина. Мир без подтверждения территориальных приобретений не может позволить себе Путин – это приведет к крушению его образа сильного лидера и потере власти в конечном счете.
7. Капитуляция Путина невозможна, в этом Симоньян, в принципе, права. К сожалению, русская государственная машина сконструирована без опции обратного хода. Сдавать назад она просто не умеет. А сейчас положение еще хуже: мы имеем дело с угнанной машиной, в которой сидят урки, им-то точно терять нечего – или на красный свет, или на Колыму.
8. Остаются две опции: либо ядерная война, либо тотальная война обычными вооружениями, то есть массированная бомбардировка ракетами украинских городов, железных дорог и критической инфраструктуры. Ну, что-то вроде римейка сериала “Освобождение”.
9. Во втором варианте вопрос о мобилизации (формальной или по понятиям) действительно очень скоро встанет в повестку дня. Цена войны для обеих сторон вырастет на порядок. Изменит ли это отношение украинцев к миру – вопрос спорный.
10. Позиция Украины может измениться, если Запад начнет ограничивать помощь. Но это невозможно себе представить, если Россия начнет бомбить украинские города как Дрезден во Вторую мировую. Так что пока куда не кинь – всюду клин. Затишье обманчиво, а риск ядерной катастрофы, как минимум, удвоился. Вот такой пердимонокль выходит, как говорил мой учитель Борис Коваль”.
О других возможных сценариях развития событий мы поговорим чуть позже, когда я останусь наедине с радиослушателями и фейсбучной аудиторией.
Как вы, очевидно, заметили по декорациям, я вернулся из Майами в Чикаго. То есть, из лета – в весну. И сразу с воздушного корабля попал на шумный, тёплый, вкусный бал. А что? Жизнь продолжается. Веселились, пели и танцевали, отмечая день рождения очень хорошего человека. Пели по-русски. А на каком языке нам еще петь? И раньше пели, и теперь поём, и потом, когда засудят или прикончат кремлевского бандита, тоже будем петь по-русски.
А вот в Майами с этим сложности. Недавно в приличном ресторане Palat пожилые евреи из Киева, Москвы, Львова, Ленинграда, Одессы и Риги тоже отмечали юбилей-сюрприз. Пригласили музыкантов. Менеджер ресторана – статный венецианец – как в старые советские времена попросил разрешения ознакомиться с репертуаром.
– Экскьюз ми?! – переспросили устроители праздника.
Менеджер объяснил, что поскольку по крикам собирающихся гостей (а гости действительно не разговаривали, а кричали, отому что 80 процентов из них уже плохо слышат) он догадался, что язык торжества будет “славянским” (как он выразился). И его чрезвычайно интересует, не собираются ли уважаемые господа-музыканты сопровождать праздник песнопениями на “славянском”?
– Собираются, – хором ответили устроители и музыканты.
– Это невозможно, – сказал менеджер. – На прошлой неделе здесь была очень большая драка из-за песен на “славянском”. Мы только позавчера вставили новые стекла…
– Умеете? – с надеждой спросили музыкантов устроители.
– А чё? Конечно… – ответили музыканты.
И следующие пять часов под сводами “Палата” гремели песни на идиш, перемежаемые “Битлз” на чудовищном английском. Потом у музыкантов сдали нервы, но как только они затянули: “А поезд чух-чух-чух, огни мерцали… Огни мерцали когда поезд уходил…”, откуда ни возмись, появился венецианец, который сурово погрозил оркестрантам пальцем и те талантливо перестроились на “Леди ин рэд”.
Трагическое и смешное шагают в эти дни рядом. И никто не знает, когда закончится этот “пердимонокль”, как говорил учитель Пастухова Коваль…
Александр Этман.