На прошлой неделе прогрессивное человечество отметило Международный женский день. Хорошо сказал Шарль Бодлер: “Женщина – это приглашение к счастью”. А кто из нас, мужчин, несчастлив, тот, я вам скажу, сам в этом и виноват. Может, не умеет преподносить сюрпризы и делать комплименты. Например, ни в коем случае нельзя говорить женщине, что у неё красивые усы. Даже если они очень-очень красивые.

Нельзя забывать, что в принципе, мужчинам живется на белом свете гораздо лучше, чем женщинам. Судите сами: во-первых, мы женимся позже, во-вторых, умираем раньше. Мы играем – они знают счет. Мы рассуждаем – они чувствуют. Мы способны на все, они – на все остальное. Так что у нас, мужчин, есть все предпосылки к счастью. И если Бодлер прав, а у нас нет особых причин не доверять гениальному французу (немного смущает, правда, что он несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством из-за несчастной любви к Жанне Дюваль и болел сифилисом, от чего умер в 46 лет и был похоронен на кладбище Монпарнас) и женщина – это всё-таки и есть приглашение к счастью, то, может быть, мы просто не знаем, как воспользоваться этим приглашением? Но что-то надо делать, чтобы ваша женщина превратилась в воскресенье вашей жизни. Не в тяжёлый понедельник, унылую среду или томительный четверг, а именно в воскресенье – лучезарное, согревающее, неунывающее и тонизирующее. Не всем везёт как мне (всё сразу), но это – в ваших силах и терпении.

Большинство мужчин, по нашим наблюдениям, излишне и беспочвенно самоуверенны. Например, они считают себя главой семьи. Они все поголовно хотят женщин от чего-то защитить, а женщины никак не могут понять – от чего, собственно?

– Не надо ни от кого защищать. Лучше бы зарабатывал!

– Так ваш же зарабатывает, кажется…

– Зарабатывает, говорите? Да. Но может еще больше. Он у меня настоящий мужчина!

А нужно сказать, что настоящий мужчина, по твердому женскому убеждению, всегда добьется того, чего хочет женщина! А женщина хочет любви, денег, уважения, подарков, массажа, сюрпризов, не хочет, чтобы мужчина смотрел на других женщин и не поправлял другим женщинам волосы, если в них, скажем, попала свеколочка из винегрета, она хочет, чтобы мужчина, танцуя с чужой женщиной, соблюдал дистанцию минимум в три дюйма, чтобы он занимался с детьми, хорошо работал руками, головой и всеми остальными частями тела, был остроумным, не пил, не курил и при этом чувствовал себя счастливым. Это если вкратце.

Чтобы научиться понимать женщин и ладить с ними, нужно учесть некоторые – а лучше все – особенности противоположного пола. Но это еще не удавалось никому. Потому что, несмотря на наличие общих особенностей, каждая женщина обладает набором уникальных. Но это – долгий разговор. И не очень чтобы праздничный. А мы все-таки на этой неделе праздник отмечали.

Сейчас его бывшие советские люди отмечают здесь, как и там – с цветами, подарками, шашлыками и примирениями. А когда-то было не так. Я помню, тридцать три года назад я тут сгоряча попробовал поздравить некоторых представительниц прекрасного пола. Одни искренне смеялись надо мной, другие недоуменно и укоризненно пожимали плечами, а одна представительница даже отчитала меня:

– Сразу видно, что ты только что приехал. 8 марта – это пролетарский, коммунистический праздник. Забудь про него. Сегодня, говорит, суббота, лучше в синагогу сходи.

– Это чтобы за Эсфирь помолиться? – спрашиваю.

– Зачем за Эсфирь? – говорит. – И кто она такая?

– А затем, – говорю, – что именно благодаря Эсфири мы нынче и отмечаем день 8 марта. Это, говорю, еврейский народный праздник. И вовсе не пролетарский. И вообще, правильно его называть Пурим! А кто такая Эсфирь, мне вам просто неудобно объяснять, вы же в Америке живете…

А я тогда, между прочим, думал, что те, кто долго в Америке живет, намного умнее тех, кто не долго. Это, конечно, извините за тавтологию, недолго продолжалось. Но тогда…

Особенно я уважал людей, которые по-английски говорили. Или в кино смеялись. Вот когда смеялись – прямо завидовал. Например, идет кино. Все хрустят попкорном, запивают колой, интеллигентно отрыгивают – кто громче, кто тише. Я попкорн не люблю, колу не пью – экономлю. Смотрю кино. Хорошее кино, между прочим. Цветное. Актеры разговаривают друг с другом, естественно, по-английски. Некоторые слова понимаю: “йес” и “ноу”. И тут один актер с трагическим видом что-то произносит. Я напрягаюсь: наверное, думаю, кто-то умер. Но тут зал начинает смеяться, причем громче всех начинает смеяться наша русская пара, которая нас, собственно, в кино и пригласила.

Жена меня в бок толкает: мол, смейся, дурак! Ну я начинаю, конечно, смеяться, причем в голос! А сам чуть не плачу. Ну как же это так, думаю? Ведь они пять лет назад и по-русски-то с трудом объяснялись! Скучали “за бабушкой”. Не “по”, а “за”. Зря я их недооценивал – вон, выучили английский, имеют квартиру в Скоки! Короче, переживал… Хотя это, конечно, к делу не относится.

Ну вот: я говорю, мол, извините, дамочка, но при всем уважении к годам, проведенным вами в свободном мире, вынужден настоять на том, что праздник 8 марта – вовсе не пролетарский, а скорее даже религиозный, связан с Эсфирью и его историческое название поэтому – Пурим.

Она на меня так опасливо посмотрела и говорит:

– Саша, – говорит, – вы там в Италии что – пили каждый день и при этом не закусывали?

– Пили, – говорю, – если уж интересуетесь, каждый день и разное, и закусывали “крыльями советов” и югославским супом “Кокоша”, но только вижу, что вы, мадам, хорошо изучили историю марксизма-ленинизма, а историю иудеев не знаете, несмотря на то, что, в отличие от меня, ходите в синагогу. Тем не менее, – говорю, – сердечно поздравляю вас с праздником и желаю всяких женских радостей.

Она даже обиделась тогда:

– Ты, – говорит, – еще знамя свое красное разверни. Наверняка привез…

– Знамена, – говорю, – привез. Причем три. В Италии жалко было за бесценок отдавать. Одно такое красивое: с одной стороны – Ленин, с другой надпись: “Парикмахерской #16 – победителю социалистического соревнования!” Ну и два еще похуже, с пятнами. Мы их в Торваянике на пляже вместо подстилок стелили. И я не понимаю, отчего вы так
негодуете, уважаемая? Я вам просто мирно говорю, что праздник этот – не пролетарский, а вы мне – “знамена разверни”…

– Запомни, – говорит, – нет тут больше ваших комуняцких праздников! У нас вместо вашего поганого 8 марта есть День матери. Понял?

– Извините, – говорю, – но, честное слово, я прямо поражаюсь вашему, максимально мягко выражаясь, неумению слушать. Праздник этот – не комуняцкий…

Тут, видимо, ее супругу этот диалог надоел и он решил тему сменить.

– Едем на Арубу. Будем стоять в “Реннесансе””. А вы куда?

– А мы, – говорю, – едем в Висконсин. Будем жить в мотеле.

– А в прошлом годе, – говорит, – мы были в Барбадосе. Стояли в “Ритц-Карлтоне”.

– Ой, как далеко, – говорю. – За бабушкой не соскучились?

Чуть не поссорились мы тогда, в девяностом. До сих пор, словом, не помирились. Но это, опять же, никакого отношению к делу не имеет.

Итак, я утверждаю, что праздник 8 марта и Пурим – это одно и то же. Конечно, подавляющее большинство читателей находятся под обманчивым впечатлением о том, что идея праздника 8 марта была выдвинута небезызвестной Кларой Цеткин на Международной конференции женщин в 1910 году в Копенгагене. Там, если верить кадрам кинохроники, Клара Цеткин взобралась на трибуну и действительно предложила ежегодно отмечать 8 марта как день рождения женского пролетариата.

Почему Цеткин выбрала именно 8 марта? А не 9-е? Или там, может, 14 января? Всякие там коммунисты и им сочувствующие объясняли это так. Мол, возник этот праздник как день борьбы за права женщин. Женский день был приурочен к событиям аж 1857 года, когда 8 марта работницы швейных и обувных нью-йоркских фабрик прошли маршем по улицам города, протестуя против низких заработков и тяжелых условий труда. Они требовали 10-часовой рабочий день, светлые и сухие рабочие помещения, равную с мужчинами заработную плату. Ничего они тогда, кстати, не добились. Конечно, Клара Цеткин, как тетка образованная, могла знать про эту демонстрацию. Она, кстати, в гостиницах жила, а не стояла. Но скорее произошло другое. Клара, как послушная еврейская девочка, в детстве хорошо усвоила Тору. А в Торе ясно сказано, что 8 марта – самый что ни на есть женский день. Не верите? Слушайте сюда…

Итак, мы снова вернулись к замечательной женщине по имени Эсфирь. Она была женой, если не ошибаюсь, персидского царя Ксеркса. Сына Кира, который первым, задолго до Адольфа Гитлера, предложил окончательно решить еврейский вопрос. Но Кир долго возился с греками и не успел даже приступить к решению этого вопроса. Он возлагал большие надежды на Ксеркса, который тоже много воевал, но потом наткнулся на греков, вернее, спартанцев, в Фермопилах и задержался там,
что позволило остальным грекам сгруппироваться и нанести персам сокрушительное поражение при Саламине.

Ксеркс помнил обещание, данное папе относительно иудеев. Каким образом потомственный антисемит Ксеркс женился на еврейке Эсфири, непонятно. История говорит нам о том, что Ксеркс понятия не имел о еврейской родословной своей жены, что свидетельствует о поразительном головотяпстве персидских чиновников и работников госбезопасности, которые не проверили анкету Эсфири. А может, жена Ксеркса была вне подозрений, как жена Цезаря?

И, надо сказать, что Ксеркс обожал свою жену. И хотя у него были возможности баловаться с наложницами, он во все свои боевые походы брал Эсфирь и делился с нею своими стратегическими планами.

– Ужо вон греков в море сбросим и на юг повернем, – говорил, наверное, Ксеркс, поглаживая грудь Эсфири. – Есть там у меня небольшое дельце.

– Какое такое дельце? – спрашивала, наверное, Эсфирь.

– Папаша не успел кое-что доделать, – объяснял царь персов.

– Чего не успел?

– Иудеев извести.

– А за что их извести надобно? – спрашивала Эсфирь, стараясь не выдать своего еврейского происхождения.

– Точно не знаю, – отвечал Ксеркс, – а только папаша настоятельно просил не забыть. Истребить иудеев требуется поголовно, включая женщин, стариков и детей.

– Ужас, – молвила тогда хитроумная и прекрасная Эсфирь. – А мог бы ты, мой любезный и храбрейший супруг, обещать мне кое-что?

– Да всё, что хочешь, – ответил Ксеркс, целуя колено жены.

– Обещай мне уничтожить всех врагов, которые будут покушаться на мой народ, – просто сказала Эсфирь.

Ксеркс пробормотал что-то невнятное и уже хотел взгромоздиться на жену, но Эсфирь отстранилась и повторила:

– Обещай!

– Обещаю, обещаю, обещаю, – заверещал похотливый Ксеркс.

И дольше века длилась та ночь. И видел персидский царь небо в алмазах и в сотый раз благодарил он небо за то, что послало оно ему такую вот прекрасную во всех отношениях жену. А когда сквозь ткани шатра стал пробиваться осторожный солнечный свет, Ксеркс спросил у Эсфири:

– А, кстати, кто твой народ, который поклялся я защищать как свой?

– И дал слово царя Персии! – уточнила Эсфирь.

– И слово дал, – согласился Ксеркс.

– Мой народ – иудеи, – просто сказала Эсфирь и звонко рассмеялась.

– Ёлы-палы! – сказал Ксеркс. – Ни хрена себе! А что же мне делать со словом, данным папаше Киру?

– Папенька уже того, а я еще очень даже здесь, – шепнула обворожительная Эсфирь и выдала Ксерксу такое, что он незамедлительно отказался от всех антиеврейских мероприятий и сосредоточился на антигреческих.

Произошло все это в день 13 Адара (этот месяц еврейского календаря приходится на конец февраля – начало марта), который и стал праздноваться как праздник Пурим. Дата празднования Пурима в иудейском религиозном календаре является “скользящей”, как, например, в православном – дата празднования Пасхи. Однако, число празднования Пурима в 1910 году, когда проводился Международный женский конгресс в Копенгагене, где и выступила Клара Цеткин, пришлось как раз, товарищи, на 8 марта. А потом оно закрепилось и прижилось. Так что спасибо пламенной социалистке Кларе как за Международный женский день, так и за то, что не забыла она историю своего народа. А главное спасибо, конечно, Эсфири! Будьте счастливы, женщины!

Александр Этман.