В маленьком городке Энна (Anna) на юге Иллинойса с конца позапрошлого века сохранилась одна-единственная православная церквушка. Нынешние прихожане (их совсем немного) понятия не имеют о том, кто ее построил и отмечал, пока мог, все праздники, в том числе, естественно, и Пасху. Я расскажу о нём…
За последние две недели мы поздравили с пасхами иудеев и католиков, поздравим сегодня и православных. Между католической и православной пасхами много сходства, но есть и различия. Для православных достаточно разделять одну веру и таинства, католики в добавление к этому видят необходимость в едином главе Церкви – Папе. Они исповедуют в Символе Веры, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, православная же церковь исповедует Духа Святого, исходящего только от Отца. Конечно, это обстоятельство могло бы стать предметом иронического расследования наподобие того, что мы провели, изучая еврейскую Пасху. Но не мне, иудею, сим заниматься. Тем более, что это достаточно забавно сделал некто Мари Жозеф Габриэль Антуан Жоган-Пажес, больше известный как Лео Таксиль. Поэтому вернусь к человеку, построившему православную церковь в заброшенной тогда деревушке на границе Иллинойса и Миссури. Я о нём даже пьесу написал, но по понятным причинам она лежит сейчас в запасниках некогда очень хорошего московского театра. Да и вам рассказывал, но по такому случаю – повторюсь…
Несколько лет назад сенат, правда не иллинойский, а штата Нью-Йорк провозгласил месяц апрель месяцем российско-американской истории. Сейчас это, естественно, невозможно, а тогда а резолюции сенат объяснил несведущим гражданам (а, положа руку куда угодно, признаемся, что историю, и не только русскую, и в Нью-Йорке, и у нас в Чикаго, и вообще в стране – не знают 99% населения), в честь кого апрель будет российско-американским месяцем (сейчас решение, утвержденное Эндрю Куомо, отозвано нынешним губернатором Кэти Хокул). Были перечислены конкретные люди с особыми заслугами перед страной – их восемь, причем четверо из них – евреи.
Меня это позабавило. Конечно, евреев маловато, но ладно… Зато Куомо просил весь апрель во всех школах, колледжах и университетах напоминать студентам о великой истории русских в США и о том, “как русские американцы сохранили свою культурную идентичность, одновременно внося огромный вклад в процветание штата Нью-Йорк”. Кстати, ведь действительно вносили и их, и многих других, живших и живущих здесь сегодня категорически нельзя ассоциировать со стремительно несущейся вниз по исторической лестнице Россией Путина, где скоро, похоже, снова введут крепостное право и узнать, кто твой барин, можно будет на сайте “Госуслуги”, куда сейчас электронно отсылаются призывные повестки.
Но вернемся к заинтересовавшему нас списку. Повторю, были названы восемь выдающихся русских американцев, очень разных и я не знаю, почему составители резолюции ограничились восьмеркой, по какому принципу ее выбирали и почему в нее не попали Бродович, Зворыкин, Ипатьев, Набоков, Бродский, Барышников, Ростропович, Вайль и десятки других. Но все “попавшие” – достойные люди: Игорь Сикорский, Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский, Юл Бриннер, Кирк Даглас, Сергей Брин, Ирвинг Берлин, о котором в резолюции отдельно сообщалось, что он является автором песни “Боже, благослови Америку”.
Каждый из них достоин того, чтобы о нем помнили. Тем более, что Даглас дожил до 103 лет. Между прочим, Изя Данилович (а именно так звали Кирка первые 23 года его жизни) родился в Америке в семье эмигрантов из Могилева. Его причислили к русским, а Якова Гершовица, ставшего Джорджем Гершвином, чья одесская мама родила его в Бруклине, – почему-то нет. Мы как-нибудь восполним этот пробел.
Но расскажу я о восьмом – о том, что командовал знаменитым 19-м Иллинойским полком во времена гражданской войны – Иване Васильевиче Турчанинове. Мне он особенно близок, потому что нас роднят обстоятельства отъезда в США, выбор местожительства и первая реакция на новую страну.
Согласно биографии Турчанинова, в 1856 году он неожиданно для всех эмигрировал вместе с молодой женой Надеждой Дмитриевной. Нам сообщают, что “никаких материальных причин для этого не было, наоборот, к моменту эмиграции полковник Турчанинов сделал блестящую карьеру: он занимал пост начальника штаба корпуса в Польше, пользовался расположением Императора, перед ним открывались блестящие перспективы”.
Я не могу сказать, что пользовался расположением Горбачева, но жил неплохо, работал в лучшей в мире рижской газете “Советская молодежь”, подрабатывал на телевидении, а мой кооператив был одним из первых в СССР, которому разрешили издательскую деятельность и изготовление спортивной символики. Турчанинов дружил с Александром Герценом, я – до сих пор – с Вениамином Смеховым (еще неизвестно, кто больший светоч).
Попали Турчаниновы в Иллинойс. Он попытался заняться земледелием, купил небольшую ферму под Чикаго, но быстро разорился. Я мечтал стать газонокосильщиком и даже приобрел соответствующий инвентарь, но нас обоих подвело незнание местных традиций: его “съели” фермеры-ирландцы, меня – конкуренты-мексиканцы.
Тогда Турчанинов переехал в Чикаго и написал письмо Герцену. Это было в 1859 году. Оно сохранилось. Я в 1990-м мог бы подписаться под каждым словом: “”Разочарование мое полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос… Эта республика – рай для богатых; они здесь истинно независимы; самые страшные преступления и самые черные происки окупаются деньгами… Что касается до меня лично, то я за одно благодарю Америку: она помогла мне убить наповал барские предрассудки и низвела меня на степень обыкновенного смертного; никакой труд для меня не страшен”.
Далее, признаюсь, мы с Турчаниновым пошли разными путями и, разумеется, поэтому он вошел в восьмерку лучших русских американцев по версии составителей резолюции Куомо, а я просто продолжаю дружить с Вениамином Смеховым.
Итак, когда Турчанинов понял, что земледельца из него не вышло и переехал с Наденькой в Чикаго, он первым делом сменил имя и стал называться Джон Бэйзил Турчин. Наденька стала Надин. Бывший полковник устроился на работу инженером-топографом в Иллинойскую железную дорогу и по воскресеньям выезжал на брег озера Мичиган в купальном костюме, где и познакомился с бизнесменом Джорджем Макклеланом и адвокатом Авраамом Линкольном. Они, случалось, выпивали прямо на пляже – тогда это еще разрешалось.
В 1861 году началась Гражданская война, Макклелан стал главнокомандующим армии северян, а Линкольн – президентом страны. По совету друзей Джон Бэйзил Турчин вступил в армию и получил все то же звание полковника. Когда 19-й Иллинойский пехотный полк был сформирован, солдатам предложили самим выбрать командира. Кандидатуры было две: Турчин и выпускник Вест-Пойнта Улисс Грант. Ребятушки покумекали и выбрали Турчина, который хоть и говорил с сильным акцентом и перемежал речь русским матом, но, в отличие от угрюмого Гранта, был человечным человеком. Грант, кстати, не сильно расстроился, а отправился формировать добровольческие полки, возглавил один из них – 21-й, а впоследствии стал командующим всех армий Союза и 18-м президентом США.
А Турчин ввел в своем полку железную дисциплину и превратил его в один из лучших в армии северян. Этот полк в качестве ударного был включен в новосозданную Огайскую армию под командованием генерал-майора Дона Карлоса Бьюэлла. На последнего произвели впечатление успехи русского, и вскоре ему поручили возглавить 8-ю бригаду дивизии Митчелла, состоящую из четырех полков. Эта бригада тоже вскоре стала лучшей. Надин работала врачом этой бригады, не оставляя мужа ни на минуту.
Там произошла совершенно замечательная история, которая учит нас, что совместное с правильными людьми распитие алкогольных напитков на пляже нашего любимого озера Мичиган ничего, кроме пользы, принести не может. Дело в том, что наш Турчин как-то поссорился с генерал-майором Бьюэллом. Бьюэлл, хоть и северянин, владел рабами в Теннесси и очень возмущался тем, что русский полковник не возвращает плантаторам освобожденных рабов, а принимает их в солдаты. Причем, рабы передавали друг друг весть про чудесного Турчина и сбегали к нему, иногда даже не дожидаясь официального освобождения. А Иван Васильевич (он же Джон, напомню, Бэйзил) подозревал Бьюэлла в симпатиях к южанам, утечке разведданных и, случалось, говаривал ему: “Сдается мне, мил-человек, что ты – стукачок…”
Однажды, не дождавшись приказа, он повел свои полки в наступление, взял Нэшвилл в Теннесси, затем проследовал в Алабаму, где овладел городами Хантсвилл и Афинами. В последних солдаты Турчина устроили небольшой дебош – с разбоем, грабежами и изнасилованиями. И Бьюэлл отдал Турчина под суд. Поскольку дело происходило на Юге, то в составе присяжных было много плантаторов, точивших на русского зуб. Следственная комиссия признала Ивана Васильевича невиновным, но суд 13 июня 1862 года вынес обвинительный вердикт и уволил его из армии, назначив оглашение приговора на 18-е.
Турчин оседлал вороного (а может и гнедого) коня и доскакал до Линкольна, проводившего смотр в 30 милях от места событий, и друзья посидели за рюмкой чая.
– Ну я же не зря юрист, – сказал, наверное, Линкольн по итогам посиделок. – Не переживай, Джон Бэйзил. Сейчас все устроим…
17 июня 16-й президент США личным указом присвоил Турчину звание бригадного генерала и, таким образом, свел к нулю решение суда, поскольку все его члены, кроме председателя (между прочим, председателем был Джеймс Абрам Гарфилд, тоже будущий – 20-й президент США) являлись полковниками и были лишены полномочий судить генерала!
А вы говорите, что алкоголь вреден. Как говорил сам Авраам Линкольн: “Если выпивка и приносит вред, то вред этот проистекает не от употребления плохой вещи, а от плохого употребления хорошей вещи”. Мало кто знает, что Линкольн владел несколькими салунами и тавернами, а также имел лицензию на производство ликера. Наш был человек.
Гарфилд, смекнув, что к чему, отправил Линкольну депешу, в которой хвалил русского генерала за учтивость и хорошее знание английского. Что же касается плантаторов, то они обиделись и начали строить коварные планы по устранению Линкольна, которые в итоге осуществил сторонник южан Джон Уилкс Бут, мерзкий актер и трезвенник.
А генерал Турчин одержал еще много славных побед, при Чикамоге, Чаттахуче и Чаттануге, а также взял Атланту (все эти события описаны Маргарет Митчел в “Унесенных ветром”), получил инфаркт и уволился из армии по настояню Надин. Он вернулся в Чикаго, где его встретили как героя. Потому что он героем и был. В нашем городе он работал патентным поверенным и строительным инженером. Сердечные приступы не прекращались и Турчины уехали на юг Иллинойса, почти на границу с Миссури, в городок Энна (Анна), где Иван Васильевич на общественных началах занимался расселением эмигрантов. Семья нуждалась. Турчин обратился с письмом к Александру Второму, которого просил разрешить ему вернуться в Россию. Император – после консультации с посланником Эдуардом Стеклем, тем самым, что вел переговоры с Америкой, завершившиеся продажей Аляски, – ответил отказом.
Стараниями бывших подчиненных Турчина – генерала Гровонера и сенатора Фаракена – Конгресс США выделил ему 50-долларовую пенсию. Умер герой в нищете в 1901 году, 79-летним, пациентом местной клиники для душевнобольных. У него была прогрессирующая деменция. Надин пережила мужа на три года.
Однажды мы ездили на юбилей хоккеиста Игоря Кравчука в Сент-Луис. Оттуда иллинойский городок Моунд-Сити графства Пуласки – часах в двух езды на машине. Нам сказали, что там, в Национальном парке имени Марка Твена растут грибы. Оказалось – вранье. Никаких грибов там нет. Даже не пахнет. А на обратном пути мы увидели военное кладбище с плотными рядами маленьких белых памятников. Если идти прямо по направлению к возвышающемуся в центре кладбища монументу, то по левую сторону вы обязательно заметите памятник – не белого, но серого камня и крупнее всех остальных. На нем выгравировано: “John B. Turchin” и просто “Nadin”.
Александр Этман.